В Госдуме в первом чтении был принят закон о защите русского языка. Такую новость перепечатывают друг у друга все отечественные СМИ. Говорят, мол, иностранными словами теперь пользоваться будет нельзя, так что конец пришел всем кешбэкам и лонгсливам. Или нет? Давайте разбираться.
Ну что ж, прежде всего скажем, что никакого отдельного закона о защите русского языка никто не принимал, если иметь в виду именно такую формулировку. Речь шла о внесении изменений в уже существующий закон “О государственном языке Российской Федерации”. Закон этот был принят еще в 2005 году, и с тех пор в него несколько раз вносились поправки. Например, в 2014-м и в 2021-м годах.
И вот теперь в первом чтении был принят законопроект о новых коррективах. Мы заглянули в этот законопроект (что, кстати, мало кто из журналистов, похоже, сделал) и обнаружили, что коррективы эти довольно косметические. Ничего кардинально нового не появилось.
История с “запретом на иностранные слова” выросла из небольшого дополнения к 6-му пункту 1-й статьи. Вот так теперь выглядит текст:
“При использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации не допускается использование слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка (в том числе нецензурной брани), за исключением иностранных слов, не имеющих общеупотребительных аналогов в русском языке, перечень которых содержится в нормативных словарях, предусмотренных частью 3 настоящей статьи”.
В прежнем варианте не упоминались словари. А все остальное – уже было еще в редакции от 2014 года!
Давайте повторим эту ключевую мысль. То, что называется сейчас в СМИ законом о защите русского языка с запретом на иностранные слова, существует с 2014 года. И принципиально ничего не поменялось.
Вы слышали, чтобы за последние восемь лет где-то запрещали разные “мониторинги” и “аутлеты”? Мы вот тоже как-то не слышали. А закон, который вроде как с этим борется, все это время, как выяснилось, существовал.
Пояснительную записку от думского комитета по культуре мы тоже почитали. Язык там весьма бюрократический, но суть понять можно. В записке просто пересказаны ключевые тезисы уже существующего закона о госязыке плюс введено положение о нормативных словарях, которого раньше не было.
Видимо, в этих словарях вся соль и есть. Можно теперь указывать чиновникам – ага, в словаре такого слова нет, иностранщину тащите! И не только чиновникам, конечно. В законе о языке сказано, что грамотный литературный русский язык обязателен еще и для СМИ, рекламы, театров и т.д. В общем, для публичного пространства.
Вот только… в словарях “кешбэки” есть. И “мониторинги” там тоже есть. Там вообще очень много заимствованных слов, которые уже стали частью русского языка. Закон на них, по идее, не распространяется.
Получается, что максимум поставлен шлагбаум перед будущими бесконтрольными заимствованиями. Ну что ж, это уже хороший шаг. До Франции, где действительно есть отдельный закон (и очень жестко работающий!) о защите языка, это даже отдаленно не дотягивает. Но пусть будет хотя бы так.
Тем более, что кампанейщина по изгнанию всех заимствований нам тоже не нужна. Можно с водой и целый детский сад выплеснуть!
