В школе мы изучаем русскую литературу изолированно от общеевропейского контекста. Поэтому многие произведения оказываются, скажем так, подвешенными в воздухе. А еще в них оказывается практически несчитанным некий дополнительный пласт, заложенный автором.
Вот, например, те же “Мертвые души” Гоголя. Для нас это прежде всего обличение крепостничества, галерея образов помещиков и все в таком духе. Едкая гоголевская сатира на николаевскую Россию, написанная в неповторимом стиле.
Но если прибегнуть к синхронии и сравнить нашу классику с книгами, выходившими примерно в этот же период в Европе, то можно заметить, что “Мертвые души” прекрасно вписаны в литературную традицию. Их слог, манера подачи, тематика, жанр и даже название очень напоминают… “Посмертные записки Пиквикского клуба” Чарльза Диккенса.
Тем, кто не знаком с этим английским двухтомником солидной толщины, вкратце обрисуем суть. Мистер Пиквик с небольшой компанией, а главное – с ловким слугой, путешествует по английской провинции, посещая разные поместья и гостиницы. Перед читателем проходит вереница типажей сельских лендлордов, эсквайров, отставных военных и захудалых дворян, местных политиков, авантюристов, дельцов и стряпчих.
В принципе, это такое роуд-муви, к жанру которого автор прибегает, чтобы полнее воссоздать современное ему положение дел в английской глубинке. Что-то вызывает у Диккенса легкую усмешку, а по поводу многих вещей он проходится весьма язвительно. Особенно достается разной бюрократии, политической системе и судебным процессам.
Вы уже заметили, что сама структура повествования и направленность книги схожи с “Мертвыми душами”. Чичиков ведь, по сути, тоже весь первый том просто ездит по русской провинции, давая автору повод изобразить нам разные имения и их обитателей.
А слог? Давайте мы вам приведем пример из “Пиквика”:
“Мистер Мазль открыл одну половину ворот, чтобы пропустить портшез, пленников и констеблей, и немедленно захлопнул ее перед носом толпы, которая, возмущаясь тем, что ее отстранили, и горя желанием видеть происходящее, дала исход своим чувствам и начала колотить ногами в ворота и дергать ручку колокольчика, каковое занятие продолжалось без перерыва около двух часов. Этой забаве предавались все по очереди, за исключением трех-четырех счастливцев, обнаруживших в воротах щель, через которую ничего не было видно, и смотревших сквозь нее с той неутомимой настойчивостью, с какой люди прижимаются носом к выходящим на улицу окнам аптеки, когда в задней комнате подвергается врачебному осмотру пьяный, которого опрокинула на улице двуколка”.
Весь этот фрагмент сразу вызывает в памяти ту самую гоголевскую манеру письма, когда предложение все разворачивается и разворачивается, рождая новые подробности происходящего, причем подано все с невозмутимой иронией.
“Посмертные записки Пиквикского клуба” вышли в 1836 – 1837 гг.. А на русский они были впервые переведены в 1840-м – за два года до публикации “Мертвых душ”.
