Давайте продолжим наши этимологические этюды и разберем еще три занятных слова. В прошлый раз мы искали корни катавасии и прочих понятий, обозначающих беспорядок и хаос. Теперь тоже коснемся кое-чего хаотичного, но уже в нематериальном плане.
Вот представьте, что человек несет какую-нибудь чушь, что он говорит нечто несуразное. Как вы назовете поток слов, устных или письменных, который он производит? Варианты могут быть разные, но среди них достойное место занимают чепуха, ахинея и лабуда.
Все эти слова обозначают полную бессмыслицу. Но при этом изначально смысл у них был. И весьма определенный!
Чепуха
Словом “чепуха” пользовались еще наши древнерусские предки. Только поначалу оно произносилось чуть-чуть по-другому. И если мы вам приведем его исконную форму, то вы сразу поймете, откуда оно взялось. Звучало оно следующим образом: щепуха. И обозначало груду щепок, которые оставались от колки дров и прочих операций с деревом.
Ценность у всей этой щепухи была минимальная, поэтому о ней говорили пренебрежительно – щепуха, мол, всякая. После перехода начального “щ” в “ч” связь с изначальным смыслом потерялась и слово стали использовать в качестве образного.
Ахинея
Здесь, по мнению ведущих отечественных этимологов, произошло ироническое переосмысление. В старину было принято, произнося возвышенные речи, уснащать их разными примерами из греческих православных мудрецов. Звалось все это “афинейской премудростью”.
Звук “ф” для русского языка был чуждым, поэтому народ быстро переиначил фразу в “ахинейскую премудрость”. А потом и вовсе сократил до ахинеи. И если поначалу ахинея означала действительно какую-то мудрую речь, то позже превратилась в свою полную противоположность, получив значение напыщенной бессмыслицы.
Лабуда
Как ни странно, это слово имеет древнерусские корни. Лабудой активно пользовались – ее надевали на ноги! Ибо лабуда – это ни что иное, как лапти в одном из русских северных диалектов. Еще их назвали лапутами и лабудами.
За словом закрепился пренебрежительный оттенок, и оно стало распространяться вообще на всю грубую обувь. А позже оторвалось от обуви и использовалось в качестве синонима “плохого” и “негодного”. Отсюда уже один шаг до его современного смысла.
