В 1858 году знаменитый автор “Трех мушкетеров” прибыл в Санкт-Петербург. Впереди у него были насыщенные месяцы знакомства с удивительной страной и разговоров с интересными людьми. А главное, он в отличие от многих иностранцев, решил не сидеть в столице. Ему захотелось отправиться в путешествие вниз по Волге до Астрахани, чтобы получше узнать Россию.
Попутно Александр Дюма, как водится, писал путевые заметки. Позже его впечатления были опубликованы и там обнаружилось множество крайне любопытных эпизодов. Например, о том, как он переводил Лермонтова, плывя на пароходе от Калязина до Углича:
“Я отдался переводу Лермонтова с тем большим пылом, что невозможно вообразить что-либо более унылое, чем берега Волги от Калязина до Углича”.
Этот фрагмент в его заметках предварялся размышлениями о том, что пока у русских еще крайне мало поэтов и о том, что Лермонтов пользуется особенной популярностью у женщин. В смысле, именно стихи Лермонтова, сам-то поэт уже давно погиб на дуэли.
“Мне случалось видеть женщин, которые знали наизусть все стихи поэта, даже вычеркнутые цензурой и не вошедшие в два его тома”, – удивляется Дюма.
Ну ладно, женщины, мужчины… А что он сам думал о Лермонтове, интересно? Что ж, судя по записям Дюма, он был весьма высокого мнения о нашем гении:
“Лермонтов, о котором я уже говорил, — это ум, равный по силе и масштабу Альфреду де Мюссе, которого он очень напоминает как в написанных им стихах, так и в написанной им прозе. Он оставил два тома стихов, среди которых называют поэму “Демон”, “Терек”, “Спор Казбека и Шат-Эльбруса” и множество других замечательных стихотворений.
В прозе его сходство с Альфредом де Мюссе еще больше. “Печорин, или Герой нашего времени” — родной брат “Сына века”, однако, по моему мнению, он лучше построен и имеет более прочную основу, а потому ему суждена более долгая жизнь”.
Альфред де Мюссе – это один из ведущих французских поэтов-романтиков первой половины XIX века, который умер буквально за год до путешествия Дюма в Россию. Замечание Дюма насчет сходства “Героя нашего времени” с книгой Мюссе “Исповедь сына века” довольно тонкое. Литературоведы не сомневаются в том, что Лермонтов знал это произведение и даже сознательно сделал отсылку к нему в названии.
Приведем, например, характерную цитату из работы “Лермонтов и французская литература” Ларисы Вольперт, доктора филологических наук:
“Поэт, как отмечалось, ни разу не упомянул Мюссе, однако знакомство Лермонтова с его романом сомнения не вызывает. Примечательно, что первоначальный вариант названия лермонтовского романа — «Один из героев начала века» (6, 649), — прямо перекликался с названием романа Мюссе La confession d’un enfant du siècle (русский перевод — Исповедь сына века, — не совсем адекватен, точнее было бы — Исповедь одного из детей века). Все авторы исповедальных романов отдавали себе отчет, что рисуют типологический портрет целого поколения, но лишь Мюссе и Лермонтов (в предисловии к роману) это прямо обозначили, включив в «поколение» и себя”.
При этом Дюма опять же прав – произведение Лермонтова более заостренное и многогранное, оно производит на читателя более сильное впечатление. И, действительно, до сих пор вызывает массу эмоций, его читают и перечитывают, оно продолжает жить в нашем современном обществе. Тогда как роман Мюссе все-таки стал уделом литературоведов.
А вы согласны с мнением Дюма?
