Жизнь Гумилева очень кинематографична. Хоть прямо сейчас бери и переноси все на экран покадрово. Тут тебе сразу и красочная картинка с путешествиями по экзотическим странам будет. И закрученный сюжет, который уже написан самой судьбой. И драма во весь рост. И любовная история.
Смотришь на наших сериальщиков с полным недоумением – как и почему такую роскошь до сих пор еще не представили зрителю? Куда ваши глаза смотрят? Зачем выискивать и выдумывать какие-то непонятные сценарии, когда такие сочные биографические страницы пропадают втуне!
Но честно говоря, когда пытаешься представить себе конечный результат, то понимаешь – может быть, наоборот, хорошо, что до сих пор такого сериала не появилось. Потому что с тем подходом, который царил в отечественном кинобизнесе девяностых и нулевых годов, нормального сценария никто бы не написал. А если бы написал, то его бы до неузнаваемости переделали перед съемками.
Знаете, что получилось бы в итоге?
Началось бы все со сцены ареста Гумилева 3 августа 1921 года. Ну или с вечера накануне ареста. Дальше нам бы во всех подробностях показывали его допрос какими-нибудь звероподобными чекистами. Потом поэт с живописными фингалами лежал бы на нарах и вспоминал флэшбеками выступления в “Бродячей собаке”, ухаживания за юной Аней Горенко в Царском Селе, переправу через африканскую реку, свист пуль над окопами Первой мировой.
Сцены из прошлой жизни были бы весьма очень яркими, а основное повествование – в приглушенных пыльных тонах. И весь сериал мы бы так и мотались – нырок в благословенные дореволюционные времена, а потом суровая реальность с наганами, сапогами, кулаками и фуражками.
Красная линия сериала прослеживалась бы максимально четко – режим расправляется с лучшими людьми эпохи. Тем, кто не понял с первого раза, разжуем в нескольких монологах. И еще в титрах что-нибудь драматичное напишем.
Не поймите неправильно. Арест и расстрел Николая Гумилева – действительно великая трагедия. Об этом можно и нужно скорбеть. Но сводить все значение биографии поэта только к этому моменту – значит, максимально обесценивать всю его жизнь и все его творчество.
Это все равно, что сериал про Есенина снять с упором на обстоятельства его смерти в “Англетере”. Причем на первый план вывести сложную игру чекистов. И эта тема занимала бы две трети всего экранного времени. Что-что, такой уже сняли? Ну так о том и речь.
Тема “герой против чекистов” в отечественных сериалах последних тридцати лет стала главным трендом. Шаблоном, набившим оскомину. Она воспринимается уже как ритуальные мантры – вроде обязательных негров и представителей разных меньшинств в западных шоу.
Лишь в последние годы диктат в этом плане несколько ослаб. Теперь уже можно снять просто сериал о поэте Серебряного века. Про все многообразие его личности. Про творческую тусовку в Петербурге. Про миллион приключений в экспедициях. Про стихи, любовь и войну. И про смерть конечно, тоже – но в конце. В самом конце его насыщенной и полнокровной жизни.
