Когда Мигель де Сервантес задумывал “Дон Кихота” как пародию на рыцарские романы, он вряд ли предполагал, что создаст универсальный символ человеческого идеализма.
Его герой – не просто безумец, сражающийся с ветряными мельницами, а первый в истории литературы ролевик, сознательно конструирующий альтернативную реальность. В этом он удивительно близок современным субкультурам, от косплееров до участников RPG-игр.
Однако его трагедия глубже: он не просто играет роль, а верит в нее, сталкиваясь с миром, который отказывается принимать его правила.
Ребрендинг личности
Перед тем как отправиться в странствия, герой совершает три ключевых действия, напоминающих создание персонажа в ролевой игре. Алонсо Кихано выбирает звучное имя “Дон Кихот Ламанчский”, словно игрок, придумывающий никнейм для MMORPG. Сервантес подчёркивает, что на это ушла целая неделя. Современные геймеры зачастую тратят на кастомизацию аватара не меньше времени.
Затем он мифологизирует свое окружение: кляча превращается в “благородного Росинанта”, а простая крестьянка Альдонса – в “даму сердца” Дульсинею Тобосскую. Это не бред, а осознанное мифотворчество, схожее с тем, как участники ролевых сообществ наделяют обычные предметы сакральным смыслом, например, называя деревянный меч “эльфийским клинком”.
Современные реконструкторы, скрупулезно шьющие костюмы по историческим лекалам, или косплееры, тратящие месяцы на создание идеального образа, – все они духовные наследники Дон Кихота. Разница лишь в том, что у них есть фан-сообщества и фестивали, а у него – только верный Санчо да насмешки окружающих.
Наконец, Дон Кихот следует правилам рыцарских романов так же строго, как игроки соблюдают лор вселенной. Его “безумие” – это гипертрофированное погружение в роль, которое современные психологи сравнивают с эффектом “персонажной одержимости” в виртуальных мирах.
Игровые паттерны в реальности
Сцена атаки на мельницы – не просто комедийный эпизод. Это когнитивный конфликт: Дон Кихот видит великанов, потому что его восприятие фильтруется “правилами” рыцарского мира.
Кто-то скажет: “Да он просто безумец!” Но нет! Дон Кихот – мастер погружения в роль. Он не галлюцинирует – он играет настолько искренне, что реальность для него подстраивается под правила игры. Современные психологи назвали бы это игровым диссонансом – когда граница между ролью и реальностью размывается.
Представьте косплеера, который на конвенте чувствует себя настоящим Геральтом из Ривии. Или реконструктора, который на турнире действительно ведет себя как средневековый рыцарь. Они ведь тоже знают, что это понарошку, но… разве это важно, когда игра захватывает?
Современные исследования показывают, что подобные искажения возникают у геймеров, которые переносят игровые паттерны в реальность, например, ищут “квестовые маркеры” на улицах.
После поражения герой объясняет неудачу “происками волшебника” – точь-в-точь как игрок, обвиняющий в провале баги или несбалансированный геймплей. Для него мир игры реальнее объективной действительности.
А вот Санчо – это каждый из нас, когда мы впервые сталкиваемся с чем-то необычным. Сначала он крутит у виска: “Да это же просто мельницы!” Но постепенно… втягивается. Начинает верить в остров, который ему обещают. Говорит высоким стилем. Даже сам придумывает детали!
Разве не так происходит с новичками в ролевых играх? Сначала скепсис, потом любопытство, а потом – полное погружение.
Кризис реальности
Сегодня герой Сервантеса воплощает кризис реальности. В мире соцсетей, где каждый конструирует идеальное “я”, Дон Кихот – хороший пример гипертрофированного самобрендинга. Его трагедия в том, что он не может “выйти из роли”, как пользователь, застрявший в образе “успешного инфлюенсера”.
Он близок игровым культурам: от RPG до метавселенных, где люди добровольно принимают правила вымышленных миров. Дон Кихот – не неудачник, а первый деконструктор реальности. Его борьба с ветряными мельницами – метафора любого творческого акта, где автор бросает вызов банальности.
Кто вообще сказал, что Дон Кихот – это персонаж, а не реальный человек, а мы – не персонажи его безумия? Может, это не он играл в рыцаря, а мы сейчас играем в “нормальных людей”, не замечая, что тоже живем внутри чьего-то романа? Впрочем, если это так – давайте играть хорошо. В конце концов, даже если мир – иллюзия, битва с ветряными мельницами все равно выглядит эпично.
