3 августа 1921 года в своей квартире был арестован поэт Николай Гумилев. На тот момент он находился в расцвете своего творчества – выпустил свою лучшую книгу “Огненный столп”, начал писать грандиозную космогоническую поэму, которая так и называется – “Поэма Начала”, занял пост председателя Петроградского отделения Всероссийского союза поэтов (сместив Блока).
После этого дня Гумилева больше никто никогда не видел. Кроме разве что чекистов, которые его допрашивали. И солдат, которые расстреливали. Но кое-какие сведения о том, как он провел последние три недели своей жизни, до нас дошли. Жене передали его записку с просьбой о шерстяных носках и томике Платона (хотя по другой версии – просил Евангелие и Гомера). Помимо этого, в ней было сказано: “Я играю в шахматы много и немного пишу для себя и тебя “.
То есть совершенно точно известно, что, находясь в камере, Гумилев что-то писал. Стихи?
В некоторые издания Гумилева в самом конце включено одно стихотворение, к которому идет примечание: написано в тюрьме. Оно достаточно известно, но все-таки приведем здесь его полностью.
В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Проплывает Петроград…
И горит на рдяном диске
Ангел твой на обелиске,
Словно солнца младший брат.
Я не трушу, я спокоен,
Я – поэт, моряк и воин,
Не поддамся палачу.
Пусть клеймит клеймом позорным –
Знаю, сгустком крови черным
За свободу я плачу.
Но за стих и за отвагу,
За сонеты и за шпагу –
Знаю – город гордый мой
В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Отвезет меня домой.
Красиво? По-гумилевски? Да, очень характерное стихотворение с такими узнаваемыми образами – каравелла, шпага, воин… Даже слишком характерное. Именно так стоило бы написать Гумилеву в свой последний час.
Литературоведы находятся в некоторой растерянности. Прямых доказательств авторства не существует. Неизвестно даже, как эти стихи дошли до читателя – то ли они были нацарапаны на стене камеры, то ли заучены кем-то из тех, кто пересекся с Гумилевым в тюрьме, то ли записаны поэтом на бумаге и тайно переданы на волю.
Французский издатель, переводчик и русист Никита Струве уверен в подлинности стихотворения. Он считает, что стилистический анализ говорит в пользу Гумилева. Либо это написал человек, досконально знающий приемы его поэтики и умеющий им пользоваться на уровне самого Гумилева. Но в таком случае, кто этот поэт?
А вот один из крупнейших исследователей творчества нашего великого акмеиста Юрий Зобнин уверен, что писать именно такое стихотворение, исполненное тайного пафоса, перед лицом смерти Гумилев бы не стал. И даже приводит свидетельство очевидца о том, что на самом деле было нацарапано на стене той самой камеры. Там значилось: “Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилев”.
А вы как думаете, кто все-таки написал это стихотворение?
