Если есть книги, неразрывно связанные с детством, то “Золотой ключик” Алексея Толстого – точно одна из них. История про деревянного Буратино и его кукольных друзей настолько вошла в нашу жизнь, что трудно представить себе детство без нее.
А еще труднее осознать, что написана она была не совсем как детская сказка, а скорее как… злая сатира. По одной из версий.
Здесь сделаем небольшое отступление для тех наших читателей, которые в этом месте начнут кивать в сторону Карло Коллоди и говорить, что Толстой все украл у него. Тот факт, что за основу был взят сюжет итальянского сказочника, никто никогда и не отрицал. Более того, в самом начале “Золотого ключика” именно это и написано. Но позаимствована была фабула лишь первой трети книги, а все дальнейшие приключения Буратино и перипетии сюжета Толстым придуманы самостоятельны.
“Я работаю над “Пиноккио”. Вначале хотел только русским языком написать содержание Коллоди. Но потом отказался от этого, выходит скучновато и пресновато. С благословения Маршака пишу на ту же тему по-своему”, – писал Толстой в дневнике.
Итак, вернемся к вопросу о сатире. Часть исследователей считает, что в свою книгу он внес хорошо читаемые намеки в адрес современников.
Что составляет смысловую конструкцию сказки “Золотой ключик”? Убираем все декорации, нагромождение приключений и смотрим. В сухом остатке – история о том, как куклы сбежали из театра злого Карабаса Барабаса и нашли в итоге новый театр. Именно к нему и вела дверца, открываемая золотым ключиком.
Литературоведы полагают, что здесь выведена история соперничества между театром Мейерхольда и МХАТом. Всеволод Мейерхольд, создавая свой новый театр, по свидетельствам современников, относился к своим актерам по-диктаторски. Его театр был несомненно авторским, где фигура режиссера поднималась на уровень царя и Бога. И именно эту коллизию Толстой отразил в театре Карабаса Барабаса, жестоко помыкающего своими куклами.
Есть некоторые детали, хорошо подтверждающие эту версию. Например, у Мейерхольда был известный псевдоним – Доктор Дапертутто. А Карабас у Толстого, как мы помним, доктор кукольных наук. Бороды у режиссера не было, зато был длинный шарф, конец которого он любил засовывать в карман – прямо как Карабас в сказке. Ну а аналогом плетки-семихвостки служит маузер, который Мейерхольд носил с собой на репетиции после 1917 года.
На МХАТ в сказке тоже есть намек. В конце куклы видят занавес, за которым скрывается их новый дом. На этом занавесе нарисована молния – символ чудесного театра, которым они будут управлять сами и где их никто не будет угнетать. Как известно, символом МХАТа является чайка, силуэт которой может напомнить и росчерк молнии.
Мало того, чуть ли не в каждом персонаже “Золотого ключика” исследователи узнают кого-либо из современников Толстого – поэтов, писателей и других деятелей искусства. Но подробнее о том, кто есть кто, мы расскажем в отдельном посте.
А вам эта версия кажется убедительной?
