На одном из международных сайтов с вопросами и ответами мы недавно наткнулись на тему с вызывающим улыбку названием: “А правда ли, что русский язык появился всего двести лет назад и его создал негр?”
Понятно, что тут заблуждение на заблуждении и заблуждением погоняет. Пушкина с крошечной долей эфиопской крови негром объявили, создание русского языка ему в заслугу вменили. Как будто Карамзин или Державин на чукотском писали!
Откуда вся эта путаница взялась, тоже, в общем-то ясно. По американским расовым законам некогда негром считался человек, у которого хоть кто-то из далеких предков имел черный цвет кожи. Это называлось законом об одной капле крови. Дикость, конечно, но по их мнению эта самая капля раз и навсегда определяла расовую принадлежность.
А насчет русского языка – у кого-то, очевидно, смешались в голове понятия русский язык и русский литературный язык. Пушкин-то создал именно второе. Да и то, не прям с нуля, поскольку к тому времени русская литература уже вполне себе существовала и активно развивалась. Просто Пушкин ее отточил.
Но когда мы поискали информацию об этом заблуждении в интернете, вдруг выяснилось, что миф этот крайне популярен. Десятки сайтов ничтоже сумняшеся повторяют как заведенные – русский язык насчитывает всего двести лет, русский язык очень молодой, до Пушкина русского языка не было… В крайнем случае щедро соглашаются накинуть еще полвека – с Ломоносова, мол, все началось.
И это совсем не безобидная наивность. Под эту нелепицу подверстывают целую кипу идеологических рассуждений на тему неполноценности русского народа, искусственности русского языка. Говорят, что до XVIII века в России вообще разговаривали на смеси татарского с финно-угорским.
Опровергнуть все эти домыслы легче легкого. Достаточно взять оригиналы произведений XVII века и посмотреть, на каком языке они написаны.
Вот, например, “Повесть о Ерше Ершовиче” – мегапопулярная в ту эпоху сатира на судейский произвол. Берем фрагмент оттуда и читаем:
“И как пришел в Ростовское озеро и впросился у нас начевать на одну ночь, а назвался он крестиянином. И как он одну ночь переначевал, и он вопрошался у нас в озеро на малое время пожить и покормитися. И мы ему поверили и пустили ево на время пожить и покормитися и з женишком и з детишками. А пожив, итти было ему в Волгу, а жировать ему было в Оке-реке. И тот воришько Ершь обжился в наших вотчинах в Ростовском озере, да подале нас жил и з детьми расплодился, да и дочь свою выдал за Вандышева сына и росплодился с племянем своим…”
