Если вы читали знаменитую антиутопию “Мы”, то заметили, что государство будущего, которое рисует Евгений Замятин, подчеркнуто технократичное. Со своими нюансами, конечно. Но идея технического прогресса там доведена до полной абсолютизации. Люди-винтики в полном упоении строят некий “Интеграл” – машину, которая вознесет их к звездам и поможет приобщить к цифровому порядку всю Вселенную.
Замятин рисовал свой антиутопический мир именно в таком ключе не случайно. Он-то, в отличие от Оруэлла, был технарем до мозга костей, закончил кораблестроительный факультет Санкт-Петербургского политехнического института, стал инженером и… внес свой вклад в строительство целой серии русских дореволюционных ледоколов. Включая легендарный “Святогор”, позже переименованный в “Красина”.
Строились эти ледоколы по заказу царского правительства в Англии на стапелях ньюкаслской верфи “Армстронг Уитуорт”. Замятин лично подготовил аванпроект ледокола “Святой Александр Невский” и был отправлен в Англию контролировать его постройку. Плюс к этому в его задачу входило наблюдение за ходом строительства еще девяти судов.
“Все эти ледоколы были построены в Англии, в Нью-Кастле и на заводах около Нью-Кастля; в каждом из них есть следы моей работы, и особенно в “Александре Невском” – он же “Ленин”: для него я делал аванпроект, и дальше ни один чертеж этого корабля не попадал в мастерскую, пока не был проверен и подписан: “Chief surveyor of Russian Icebreakers Building E. Zamiatin”, – вспоминал писатель через полтора десятка лет в очерке “О моих женах, о ледоколах и о России”.
Английская подпись, которую он приводит, означает: “Главный инспектор строительства русских ледоколов Е. Замятин”.
В Россию Замятин вернулся незадолго до Октябрьской революции – в сентябре 1917-го. Монархии уже не было, его родная страна была провозглашена республикой. Но главные перемены были еще впереди. Ледокольному флоту, который был создан его усилиями, тоже предстоял тернистый путь.
“Александра Невского”, например, англичане отказались отправлять в Россию, несмотря на то, что этот заказ уже был оплачен. Вместо этого судно было конфисковано и включено в британский флот под названием Alexander.
Ледокол “Святогор”, который был на тот момент самым мощным в мире, успел вернуться в Россию и начал работу на Севере. Но во время интервенции он был захвачен англичанами и при отступлении уведен в Англию.
Весь этот ледокольный флот советскому правительству пришлось выкупать уже в 1920-е годы.
Сам Замятин всегда близко к сердцу принимал ледокольную тематику, следил за судьбами этих судов, гордился ими. И еще неизвестно, чем он гордился больше – своими книгами или вот этими упрямыми и стойкими махинами, побеждающими суровую стихию.
Помните, как назывался очерк, цитату из которого мы приводили выше? “О моих женах…” Так вот, этими женами Замятин называл литературу и технику, две своих главных страсти, два дела своей жизни.
