То, что нам кажется само собой разумеющимся, вовсе не всегда на поверку оказывается таковым. Вы не обращали внимания на то, что в советской культуре многовато голубого цвета? Нет-нет, тут никаких пошлых намеков, все в буквальном смысле.
Смотрите сами.
Песню Крокодила Гены про день рожденья мы все помним наизусть с детства. И строчку про волшебника тоже. Он прилетит с запасом эскимо именно в голубом вертолете, а не в зеленом и не в сером, например.
А еще Гена поет песенку про голубой вагон, который бежит-качается. Тоже какая-то нестандартная расцветка – зеленый или серый опять же был бы логичнее.
А еще у нас есть гайдаровская “Голубая чашка”, есть “Голубые города” Алексея Толстого. И знаменитая песня про голубые города, которые снятся людям иногда, в исполнении Эдуарда Хиля…
Если повспоминать, то наверняка еще что-то придет в голову.
В ту же копилку можно добавить и шарф голубой (нет, не шар!), который крутится вертится над головой. Да, этот романс был написан еще в XIX веке, но в СССР его очень любили и часто исполняли.
Все это, разумеется, не случайно. С чем связаны все эти образы? Попробуйте найти что-то общее.
Общее – это мечта, надежда на что-то лучшее, ожидающее впереди. Даже выражение такое есть – голубая мечта.
Но давайте копнем чуть глубже. Почему вообще мечта должна быть непременно голубой? Каким образом голубой цвет стал ассоциироваться с надеждой на что-то прекрасное, ожидающее впереди?
И вот тут внезапно мы приходим к… роману “Генрих фон Офтердинген” немецкого романтика Новалиса. Книга вышла 1802 году, а была написана еще раньше – аж в XVIII веке. Именно она ввела в мировую культуру голубой цвет как символ заветной мечты.
Дело в том, что наиболее важным образом этого романа является Голубой цветок, который главный герой видит во сне и который для него обладает неизъяснимой притягательностью:
“Жадность чужда моей душе: я мечтаю лишь о том, чтобы увидеть голубой цветок. Он неустанно занимает мои мысли, я не могу ни писать, ни думать о чем-либо другом. Я никогда не испытывал ничего подобного: точно все прежнее было сном, или точно я пронесся во сне в другой мир. В том мире, в котором я жил, никто бы не стал думать о цветах; а про такую особенную страсть к цветку я даже никогда и не слыхал”.
Тема Голубого цветка как символа вечного стремления к чему-то высшему оказала огромное влияние на европейскую литературу XIX века. И на русскую тоже. Кстати, “Синяя птица” Мориса Метерлинка – это тоже вариация на тему Голубого цветка (и правильнее было бы переводить название этой пьесы как “Голубая птица”).
Для культуры и литературы Советского Союза, которую мы привыкли рассматривать только с точки зрения сермяжного соцреализма, романтики на самом деле тоже были весьма близки. Разве Александр Грин или Аркадий Гайдар не романтики чистой воды? Разве “Аэлита” Толстого – это не романтизм? А советские поэты? Да в их стихах романтизм встает в полный рост. Так же, как в и большинстве советских песен, во многих фильмах.
В целом для СССР, в котором идея построения светлого будущего была центральной, тематика голубой мечты оказалась очень востребованной. Поэтому и нашла свое отражение в виде многочисленных образов, связанных с голубым цветом.
