Да, он был путешественником, был воином, занимался этнографией и немножко политикой. Есть даже конспирологические теории о том, что во Франции в 1917 году он выполнял функции разведчика.

Но свою поэтическую ипостась Николай Гумилев считал самой важной, поскольку верил, что поэзия – вообще превыше всего. Стихотворение “Слово” помните?

“В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города”.

Те, кто владеют словом на высшем уровне, считал Гумилев, сродни богам. Они могут творить настоящую магию. У него была любимая история о том, как в детстве он умел по своему желанию прекращать дождь – позже это найдет свое отражение в стихотворении “Память” (“колдовской ребенок, словом останавливавший дождь”).

Своим собеседникам он часто напоминал о том, что в древности друиды были правителями народов, им внимали, им повиновались. А друиды, по его мнению, это и есть первые поэты. Когда-нибудь человечество вновь придет к тому, чтобы вернуть власть в руки поэтов, полагал он.

Однажды в Англии Гумилев встретился с Гилбертом Честертоном, который уже был классиком английской литературы. Честертона беседа с русским поэтом весьма впечатлила, так что он оставил о ней воспоминания в своих записках.

Гумилев поведал ему о своей теории. Рассказал про друидов, про неизбежное будущее человечества. Объяснил, что из поэтов получатся отличные правители, потому что они всегда принимают правильные решения – этот навык отточен многолетним опытом подбора единственно верных слов.

Идея Честертону понравилась, и англичанин поинтересовался, кого бы русский поэт хотел видеть во главе разных европейских государств прямо сейчас. Гумилев за словом в карман не полез и тут же выдал ряд кандидатур.

Честь возглавлять Британию он любезно предоставил самому Честертону, который к тому времени имел на своем счету не только прозаические произведения, но и три поэтических сборника, а также эпическую поэму “Баллада о белой лошади”.

На пост президента Франции Гумилев предложил Анатоля Франса, который на заре своей творческой деятельности тоже успел выпустить пару поэтических книг.

А в итальянские лидеры прочил знаменитого Габриэле д’Аннунцио, крупного поэта с весьма правыми политическими убеждениями. Кстати, через два года после этого д’Аннунцио действительно стал правителем – только не Италии, а никем не признаваемой республики Фиуме. Правда, продержался он там не очень долго.

 Габриэле д’Аннунцио

“План поэтического правления разворачивался перед нами. Трудно в такие минуты совсем не подумать о смерти; а об идеальных или комических ее обстоятельствах написано немало. Что может быть лучше, чем умереть в особняке на Мейфер, когда русский безумец предлагает вам корону Англии?” – так завершил описание своей встречи с Гумилевым Гилберт Честертон.

Жалко, он не спросил, кого Николай Степанович видит в роли российского государя.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *