В 1811 году в только что открывшийся Царскосельский лицей набрали мальчишек, из которых собирались делать элиту Российской империи. Забегая вперед, скажем, что планы эти оправдались. По крайней мере, в том, что касалось первого выпуска. Ибо получился он фееричным.
И, конечно, настоящий бриллиант – Александр Пушкин. Нужны ли ему какие-то эпитеты? Вряд ли. Одна его фамилия говорит сразу обо всем.
Вот только в годы его учебы отнюдь не все видели и понимали. что в лице Пушкина Россия вскоре получит свою великую литературу. Учился он, скажем прямо, довольно посредственно. А стихи… Многие из его товарищей тогда писали стихи. У Пушкина получалось лучше, чем у остальных, но на это педагоги пожимали плечами – посмотрим, что из этого выйдет.
Большие сомнения насчет Пушкина питал директор Лицея Егор Энгельгардт. Он составил характеристику на всех выпускников, многим пророчил славное будущее. Про Пушкина же написал следующее:
“Его высшая и конечная цель – блистать и именно посредством поэзии. К этому он сводит все и с любовью занимается всем, что с этим непосредственно связано. Все же ему никогда не удастся дать прочную основу даже своим стихам, так как он боится всяких серьезных занятий и сам его поэтический дух не сердечный, проникновенный, а совершенно поверхностный, французский дух. И все же это есть лучшее, что можно о нем сказать, если это можно считать хорошим. Его сердце холодно и пусто, чуждо любви и всякому религиозному чувству и не испытывает в нем потребности; может быть, так пусто, как никогда не бывало юношеское сердце. Все нежнейшие и юношеские чувства в его фантазии осквернены, так как запятнаны всеми пороками французской литературы, которую он знал частично, а то и совершенно наизусть при поступлении в лицей как достойную придачу к его прежнему воспитанию”.
Вот так вот. Поверхностная поэзия, пустое сердце, фантазия испорчена французской литературой. И это при том, что Державин – на тот момент настоящая глыба! – уже признал Пушкина.
