Как сказать все и не сказать в то же время ничего? В живописи классическим примером решения такой задачи является “Черный квадрат” Казимира Малевича. Странно, конечно, ставить рядом с ним эпитет классический, тем не менее именно такой статус он сейчас имеет.
Но это еще не полное уведение искусства в ничто. Все-таки здесь использованы краски, есть фигура с четкими линиями. То есть проведена определенная работа и вложено некое послание. Суть только в том, что каждый может его расшифровать для себя как пожелает.
Аналогом “Черного квадрата” в поэзии, например, может служить знаменитое стихотворение Алексея Крученых “Дыр бул щыл”, о котором мы недавно писали. Крученых был одним из самых видных футуристов Серебряного века, куда более радикальным, чем тот же Маяковский.
Он предлагал пользоваться вместо понятных слов случайно пришедшими в голову звуковыми сочетаниями, считая, что в них на самом деле больше глубинного, природного смысла, чем в литературном языке.
Но нашелся поэт, который шагнул еще дальше. Он написал поэму, в которой обошелся вообще без всяких слов – осмысленных или бессмысленных.
В этой поэме нет ни единого звука, ни единого символа. Она представляет собой… просто белый лист бумаги. Однако с ней оказалось возможным выступать.
Итак, представляем вам рецепт совершенно бессловесного стихотворения от Василиска Гнедова, еще одного видного деятеля отечественного футуризма, приятеля Алексея Крученых.
Открываем его сборник “Смерть искусству” и листаем до конца. В ней 15 поэм. Сначала вам будут попадаться такие произведения:
- Поэма 1. СТОНГА
Полынчается — Пепелье Душу. - Поэма 2. КОЗЛО
Бубчиги Козлевая — Сиреня. Скрымь Солнца. - Поэма 3. СВИРЕЛЬГА
Разломчено — Просторечевье… Мхи-Звукопас.
Это не фрагменты, это мы сейчас целиком привели вам три поэмы из заявленных пятнадцати.
Ну а в конце – сюрприз. Пятнадцатый шедевр в этом цикле называется “Поэма конца”. И кроме заголовка он не содержит ничего. Просто белый лист, пустота. Смерть искусства.
Самое интересное, что эту самую “Поэму конца” Василиск Гнедов во время своих выступлений умудрялся “читать”. Как это выглядело, описал поэт Владимир Пяст:
“Слов она не имела и вся состояла только из одного жеста руки, поднимаемой перед волосами, и резко опускаемой вниз, а затем вправо вбок. Этот жест, нечто вроде крюка, и был всею поэмой…”
Перед таким чтением стихов бледнеют все остромодные экзерсисы современных поэтов. С другой стороны, как и в случае с “Черным квадратом”, написать такую поэму можно только один раз. Любое ее повторение автоматически оказывается вообще за пределами искусства.
