Немногие знают, что в тридцатые годы знаменитая британская детективщица побывала в нашей стране. И не только побывала, но и оставила любопытные описания этого вояжа в “Автобиографии”.
Нет, это не было целенаправленной поездкой в СССР, какие периодически предпринимали в тот период видные европейские писатели, чтобы своими глазами взглянуть на то, как живет единственное в мире социалистическое государство.
Агата Кристи, скажем так, пересекла часть территории Советского Союза транзитом, добираясь из Персии в Турцию. Она сначала на русском теплоходе прибыла из Решта в Баку, потом доехала до Батума, а дальше села на еще одно судно, которое доставило ее в Константинополь.
Все это заняло несколько дней, но эти несколько дней надолго врезались в ее память.
Начать с того, что перед отбытием из Персии ее страшно запугивала молодая французская пара, проводившая время в Реште. Разговорившись с ними, Кристи упомянула, что собирается ехать в Турцию через СССР, и французы просто переполошились. Они начала дружно ее отговаривать, ссылаясь на то, что пароход, который на котором нужно будет плыть, совершенно ужасен.
– Это невозможно! Он заразен! – настойчиво повторял ее собеседник. – C’est impossible! Impossible pour Madame! Ce bateau, le bateau de Recht a Baku, ce bateau russe, c’est infect. Infect, Madame!
В итоге запуганная Кристи чуть не отказалась от поездки. Но потом все-таки решила, что как-нибудь потерпит. В советском консульстве ей помогли выправить билеты, и с замирающим сердцем английская писательница вместе со своим спутником проследовала на борт.
Что же она увидела в реальности?
“Когда нас вели на infect русский пароход, мы немного нервничали. Но взойдя на борт, обнаружили такое разительное отличие от Персии и Ирака, какое трудно себе представить. Во-первых, на пароходе было безупречно чисто, как в больнице, как в настоящей больнице. В каютах стояли высокие железные кровати, на них лежали жесткие соломенные тюфяки, покрытые чистыми простынями из грубой хлопковой ткани; в каждой каюте был простой жестяной кувшин и таз. Члены корабельной команды напоминали роботов – все под два метра ростом, светловолосые, с безразличным выражением лиц. Они обращались с нами вежливо, но так, словно на самом деле нас там не было. Мы с Максом чувствовали себя точно так же, как самоубийцы из пьесы “Уходящие в плаванье” – муж и жена, словно призраки, кружащие по кораблю. С нами никто не разговаривал, никто на нас не смотрел и вообще не обращал ни малейшего внимания”.
В общем, никаких ужасов, никакой заразы и даже совсем наоборот – практически стерильная чистота. А вот описание обеда на судне:
“Макс, собрав все свое мужество, спросил, можно ли нам поесть. Его вопроса явно не поняли. Он попробовал задать его по-французски, по-арабски и, как мог, по-персидски. Никакого впечатления. Тогда, отчаявшись, он раскрыл рот и решительно указал пальцем на горло – этого универсального жеста не понять было невозможно. Официант тут же пододвинул к столу два стула, мы сели, и нам принесли еду. Она была вполне приличной, хоть и весьма простой, и стоила неправдоподобно дешево”.
В Баку путешественников встретил очень вежливый представитель “Интуриста” с блестящим знанием французского языка. Он сразу предложил им культурную программу – например, сходить на оперу “Фауст”. Кристи покачала головой, ей хотелось экзотики. Тогда англичанам устроили экскурсию по городу.
Объективности ради, стоит сказать, что особых восторгов по поводу пребывания в СССР писательница не испытывала. А пребывание в Батуме ей, например, откровенно не понравилось – гостиницы были переполнены, и англичанам везде отказывали. Прямо как в “Мистере Твистере”.
Когда им сообщили об отсутствии свободных номеров в восьмом по счету отеле, путешественники просто рухнули на диван в вестибюле и наотрез отказались выходить под проливной дождь. В итоге им все-таки нашли комнату в одном из соседних домов.
На следующий день Агата Кристи покинула СССР.
